Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Анна Колчина.
Кирилл Кобрин: Московские лекции известного философа и писателя Александра Пятигорского, живущего в Лондоне, стали важным культурным событием. Пятигорский читает лекции в своем родном городе впервые со времени отъезда в эмиграцию в 1974 году. Одновременно в столице прошла презентация его книги прозы, выпущенной издательством "Новое литературное обозрение". В книгу вошли два романа Пятигорского - "Философия одного переулка" и "Древний человек в городе".
Владимир Успенский: Космос странностей - вон он и есть космос странностей. И я думаю, что он не будет против этого возражать.
Анна Колчина: Так свой монолог о Пятигорском начал его давнишний друг, профессор мехмата МГУ Владимир Успенский. Дело было в московском клубе "Абшу", где проходила презентация книги Пятигорского.
Сегодня Александр Пятигорский нечасто приезжает в Москву из Лондона. Нынешний его визит связан с тем, что он читает в Москве курс лекций о политической философии. Его приезд совпал с изданием "Новым литературным обозрением" романа "Древний человек в городе". В клубе собралось столько народу, что с трудом было видно то, что происходило на сцене. А на сцене Владимир Успенский рассказывал о том, как первый раз встретился с Пятигорским в университете.
Владимир Успенский: К Александру Моисеевичу первоначально я отнесся с большим подозрением, потому что мне сказали, что он философ. Если вы представляете себе во времена советской власти, какое отношение нормального человека было к профессии философа. Но потом, помню, я пришел в университет на его лекцию по индийской философии и был совершенно потрясен. Это был курс некоторый. Я пришел не на саму первую лекцию. Александр Моисеевич опоздал, по-моему, минут на 40 на свою лекцию. На меня уже произвело положительное впечатление, что никто не ушел, все сидели, затаив дыхание, и ждали. Я понял, что я пришел в такое место, где лектора чрезвычайно уважают. Потом я действительно прослушал эту лекцию, которую я до сих пор помню, некоторые ее положения.
Анна Колчина: Пятигорский начинал как ученый-востоковед, работая в Институте Востоковедения Академии наук СССР. В 1962 году вышли его материалы по истории индийской философии. По приглашению Юрия Лотмана он работал в легендарной летней Тартуской школе. В 1974 году, в 45 лет, Пятигорский уехал в Лондон, где занимается исследованием буддизма.
Начал писать романы. Первый из них - "Философия одного переулка" - был переиздан "Новым литературным обозрением" и напечатан вместе с новым романом "Древний человек в городе".
В аннотации книги сказано: "Герои романа - философы, не персонажи притч. Это люди со своими представлениями о мире, со своими страстями и индивидуальным чувством юмора".
"Философ только в романе будет иметь свободу выбора для себя и для героя", - говорит Пятигорский. Но все же почему философ пишет романы? Принято цитировать интервью Пятигорского, когда он сказал: "Роман не может быть жанром философского письма. Но он мне представляется наиудобнейшим жанром для экспозиции самосознания философа".
Вернемся к встрече в "Абшу". Продолжает Владимир Успенский, комментирует Александр Пятигорский. Разговор о бессмысленном.
Владимир Успенский: Конечно, его философия, я бы сказал, несколько парадоксальна, потому что его основной тезис, что все совершенно бессмысленно. Если спросить его, а есть ли смысл в этом утверждении, что все бессмысленно, то он опять ответит, конечно нет.
Александр Пятигорский: Нет такой вещи, как все. Какой-то смысл могут иметь какие-то названные точки, конкретные вещи.
Владимир Успенский: Да. Как вы понимаете, моя цель была - спровоцировать Александра Моисеевича на подобные высказывания. Его философия, три черты я хочу ее обозначить среди многочисленных. Осмысленное провозглашение, что все бессмысленно - это первое. Второе - происходит различие между я, мышлением о "я", о самом себе, мышлении об этом мышлении. Я правильно вас понял?
Александр Пятигорский: Абсолютно.
Владимир Успенский: По-видимому, это было настолько бессмысленно, что даже я это понял. И третье - философия Александра Моисеевича крайне музыкальна, она неотделима от его устного исполнения. Само исполнение, этот художественный образ, который создает на сцене Александр Моисеевич, каким-то образом это все проникает куда-то чрезвычайно глубоко в селезенку, и он это обаянием злоупотребляет в том смысле, что он этим обаянием навязывает нам свою точку зрения. Причем навязывает ее так, что я начинаю в нее верить, несмотря на то, что я понимаю вслед за ним, что все бессмысленно.
Александр Пятигорский: Володя где-то сделал слишком сильный нажим на бессмысленность. Разумеется, все абсолютно бессмысленно, кроме мысли об этом, которая может вдруг иметь смысл.
Анна Колчина: Потом разговор Успенского с Пятигорским привел к вопросу о том, что значит реально говорить.
Александр Пятигорский: Этого почти не бывает. Это значит - при этом еще и думать. Так вот это редкость, когда человек начинает реально говорить, получается только так, когда что-то серьезно не в порядке.
Анна Колчина: В начале книги Пятигорского напечатано предупреждение "Все описанные здесь лица, имена, фамилии и биографические данные абсолютно реальны. То же относится ко всем другим живым существам, а также к неживым предметам, географическим названиям и историческим данным". А эпиграфы к романам, по словам прозаика, это намек на возможность пофилософствовать.
