Ирина Лагунина: В четверг Республика Киргизстан отметила год с момента перемены власти. После предыдущей "революции тюльпанов" в Бишкеке начали выпускать сувениры – например, войлочные браслеты из тюльпанов. Даря мне такой браслет, коллега заметила: "тюльпанчики, правда, не раскрылись – но какая революция, такие и тюльпаны". События в прошлом году эксперты оценивают вообще по-разному – от переворота до революции. В интервью с омбудсменом Киргизии Турсунбеком Акуном я использовала нейтральное выражение "смена власти". Так какие задачи стоят перед страной через год и один день после отстранения от власти Курманбека Бакиева.
Турсунбек Акун: Во-первых, население Киргизстана считает, что это действительно была народная революция, продолжение мартовской революции, которая была 24 марта. Но там произошла смена власти, на этом закончилось, никакого движения, никакой реформы не производилось. Не оправдал доверия, начал гонения на лидеров оппозиции и тому подобное, повысил тарифы на электроэнергию. Народ не стерпел и провел вторую революции 7 апреля 2010 года. Поэтому это все-таки была народная революция. Сейчас произошла смена власти, мы приняли конституцию страны, избрали парламентский путь развития в Киргизстане. Кроме этого мы понизили тарифы на электроэнергию. Кроме этого сформировали легитимные органы власти и президента, и парламента, я имею в виду и кабинет министров. Мы провели открытые честные прозрачные выборы, которые признала международная общественность, тем более миссия ОБСЕ признала, что это были действительно прозрачные выборы. Но теперь предстоит, нам надо время, наша задача – хорошо провести президентские выборы, которые ориентировочно состоятся в октябре месяце этого года. И кроме этого нам надо поднять экономику нашей страны. Потому что сейчас положение очень тяжелое, дороговизна наступает, бензин дорожает. У нас зависимость перед Российской Федерацией, перед Казахстаном увеличивается. Все-таки проблемы у нас имеются.
Но несмотря на это, парламентская форма правления дает свои плоды. Если раньше оппозиция находилась на улице, сейчас оппозиция вошла внутрь Белого дома, внутрь администрации президента. Две партии парламентские открыто критикуют представителей коалиционного большинства. Это большое достижение. Самое главное, что народ организовал сильный контроль над властью.
Ирина Лагунина: У вас как у омбудсмена работы в последнее время стало больше или много уже проблем решено?
Турсунбек Акун: Во-первых, при Бакиеве была одна фракция, и они, конечно, оказывали большое влияние, большое давление на омбудсмена. Решение одной фракции было окончательным. Поэтому мы чувствовали не очень свободно. А сейчас, когда наступило другое время, другой парламент, омбудсмен стал независимый, омбудсмен стал свободный, он стал более прозрачный. Я думаю, что парламент хочет оказать давление на омбудсмена, но к сожалению, это давление он не может оказать, потому что у института омбудсмена хорошие законы, которые отвечают требованиям европейской комиссии, которые были приняты в 2002 году. Поэтому некоторые парламентарии хотят разработать законопроект, который ограничивает действия омбудсмена, но большинство парламента их не поддерживает. Институт омбудсмена Киргизстана – один из самых сильных институтов в регионе.
Ирина Лагунина: Тем не менее, я знаю, что на вас оказывалось давление в том числе людьми, разделяющими радикальные религиозные взгляды.
Турсунбек Акун: Есть такой товарищ, бывший омбудсмен, и он хочет, чтобы все киргизстанцы читали намаз. Кроме этого он является поддерживающим запрещенную религиозную партию, он постоянно их крышевал. Конечно, этот человек оказывает очень большое давление. Он организовал комиссию из кадровой службы, из генеральной прокуратуры, министерства по труду, депутатской группы, из комитета по правам человека. Оказывалось беспрецедентное давление на омбудсмена. Но у него нет будущего. Я думаю, что скоро мне предстоит доклад перед парламентом, я думаю, что мы выдержим это и с честью выйдем из этого положения.
Ирина Лагунина: Если говорить о таких радикальных течениях в обществе, вы сказали, что они не пользуются большой поддержкой, но многие страны имеют опыт подобного рода радикализма, даже несмотря на то, что это может быть небольшая группа людей, эта группа людей в силу агрессивности оказывает достаточно серьезное влияние на развитие политических процессов в стране, на возможность страны продвигать экономические реформы. Насколько серьезна эта угроза в Киргизстане?
Турсунбек Акун: Во время бакиевского правления запрещенная партия Хиз бу-Тахри имела определенное влияние, потом власть против них работала несправедливо, их сажали, прекращали их деятельность, преследовали. Но сегодняшняя власть поступает очень мудро – они просто не обращают внимания, не преследуют, не возбуждают уголовные дела, просто делают вид, что ничего нет. Поэтому сейчас деятельность этой партии сведена на нет. Поэтому оказать какое-то влияние на развитие политических событий в Киргизстане не могут. Поэтому ислам тут возрождается, увеличивается количество мусульман. А Хизб ут-Тахри влияния не имеет.
Ирина Лагунина: Напомню, мы беседуем с омбудсменом Киргизии Турсунбеком Акуном. Еще один болезненный момент, где складывается впечатление (по крайней мере, со стороны) что правительство делает вид, что ничего не происходит или вообще ничего нет, - это межэтнические отношения. Ваш доклад по этому поводу был раскритикован некоторыми правозащитными организациями, в том числе Хьюман Райтс Уотч, которые сочли, что вы обвинили в разжигании конфликта прошлым летом узбеков. Как вы сейчас оцениваете уровень напряжения в межэтнических отношениях?
Турсунбек Акун: Во-первых, это неправильное толкование некоторыми правозащитными организациями, в том числе и Хьюман Райтс Уотч, некоторые правозащитники в Киргизстане. Я не обвиняю в своем докладе независимой комиссии только узбекский народ. Мы не обвиняем народы, народы здесь не виноваты. Киргизы, которые находятся в горах, скотоводы, в чем их вина? Вина некоторых людей, которые организовали это дело и со стороны узбеков, и со стороны киргизов. Я не обвинял только одних узбеков, здесь вина и некоторых киргизских лидеров. Некоторые правозащитные организации знают одностороннюю информацию нашей комиссии. Сегодня ситуация постепенно восстанавливается. Но чтобы раны сразу излечить, если человек пострадает от пули, эта рана сразу не заживает, требуется определенное время, годы. То, что такие кровавые события в июне 2010 года, сразу не заживает, это постепенно. Поэтому сейчас постепенно восстанавливается здоровье, грубо говоря, организм национальный.
Ирина Лагунина: Международные организации, включая ту же Хьюман Райтс Уотч и Международную амнистию, в свое время обращались к правительству Киргизстана и к правительству Соединенных Штатов с требованием поднять этот вопрос, а вопрос касается судьбы Аскарова, осужденного на пожизненное заключение. Недавно, например, чешская правозащитная организация "Человек в беде" вручила правозащитную премию Аскарову. Как вы оцениваете это дело?
Турсунбек Акун: Моя позиция вам известна по этому делу. Я делал заявления, я обратился к президенту, я обратился в международные организации, что у Аскарова никакой вины нет. Он находился за полтора километра от места событий. Мы проводили мониторинг, я созвал комиссию по Аскарову. Комиссия сделала вывод, что его вины нет. То, что его осудили на пожизненное лишение свободы – это большая роковая ошибка киргизской судебной системы. Поэтому как омбудсмен я делаю все, чтобы освободить Аскарова.
Ирина Лагунина: А какие-то рычаги еще остались, что вы сейчас предпринимаете?
Турсунбек Акун: Рычаги, конечно, остались. Сейчас идет судебный процесс по этому вопросу, мы проводим мониторинги. Если это не получится, то мы будем работать по вновь открывшимся обстоятельствам.
Турсунбек Акун: Во-первых, население Киргизстана считает, что это действительно была народная революция, продолжение мартовской революции, которая была 24 марта. Но там произошла смена власти, на этом закончилось, никакого движения, никакой реформы не производилось. Не оправдал доверия, начал гонения на лидеров оппозиции и тому подобное, повысил тарифы на электроэнергию. Народ не стерпел и провел вторую революции 7 апреля 2010 года. Поэтому это все-таки была народная революция. Сейчас произошла смена власти, мы приняли конституцию страны, избрали парламентский путь развития в Киргизстане. Кроме этого мы понизили тарифы на электроэнергию. Кроме этого сформировали легитимные органы власти и президента, и парламента, я имею в виду и кабинет министров. Мы провели открытые честные прозрачные выборы, которые признала международная общественность, тем более миссия ОБСЕ признала, что это были действительно прозрачные выборы. Но теперь предстоит, нам надо время, наша задача – хорошо провести президентские выборы, которые ориентировочно состоятся в октябре месяце этого года. И кроме этого нам надо поднять экономику нашей страны. Потому что сейчас положение очень тяжелое, дороговизна наступает, бензин дорожает. У нас зависимость перед Российской Федерацией, перед Казахстаном увеличивается. Все-таки проблемы у нас имеются.
Но несмотря на это, парламентская форма правления дает свои плоды. Если раньше оппозиция находилась на улице, сейчас оппозиция вошла внутрь Белого дома, внутрь администрации президента. Две партии парламентские открыто критикуют представителей коалиционного большинства. Это большое достижение. Самое главное, что народ организовал сильный контроль над властью.
Ирина Лагунина: У вас как у омбудсмена работы в последнее время стало больше или много уже проблем решено?
Турсунбек Акун: Во-первых, при Бакиеве была одна фракция, и они, конечно, оказывали большое влияние, большое давление на омбудсмена. Решение одной фракции было окончательным. Поэтому мы чувствовали не очень свободно. А сейчас, когда наступило другое время, другой парламент, омбудсмен стал независимый, омбудсмен стал свободный, он стал более прозрачный. Я думаю, что парламент хочет оказать давление на омбудсмена, но к сожалению, это давление он не может оказать, потому что у института омбудсмена хорошие законы, которые отвечают требованиям европейской комиссии, которые были приняты в 2002 году. Поэтому некоторые парламентарии хотят разработать законопроект, который ограничивает действия омбудсмена, но большинство парламента их не поддерживает. Институт омбудсмена Киргизстана – один из самых сильных институтов в регионе.
Ирина Лагунина: Тем не менее, я знаю, что на вас оказывалось давление в том числе людьми, разделяющими радикальные религиозные взгляды.
Турсунбек Акун: Есть такой товарищ, бывший омбудсмен, и он хочет, чтобы все киргизстанцы читали намаз. Кроме этого он является поддерживающим запрещенную религиозную партию, он постоянно их крышевал. Конечно, этот человек оказывает очень большое давление. Он организовал комиссию из кадровой службы, из генеральной прокуратуры, министерства по труду, депутатской группы, из комитета по правам человека. Оказывалось беспрецедентное давление на омбудсмена. Но у него нет будущего. Я думаю, что скоро мне предстоит доклад перед парламентом, я думаю, что мы выдержим это и с честью выйдем из этого положения.
Ирина Лагунина: Если говорить о таких радикальных течениях в обществе, вы сказали, что они не пользуются большой поддержкой, но многие страны имеют опыт подобного рода радикализма, даже несмотря на то, что это может быть небольшая группа людей, эта группа людей в силу агрессивности оказывает достаточно серьезное влияние на развитие политических процессов в стране, на возможность страны продвигать экономические реформы. Насколько серьезна эта угроза в Киргизстане?
Турсунбек Акун: Во время бакиевского правления запрещенная партия Хиз бу-Тахри имела определенное влияние, потом власть против них работала несправедливо, их сажали, прекращали их деятельность, преследовали. Но сегодняшняя власть поступает очень мудро – они просто не обращают внимания, не преследуют, не возбуждают уголовные дела, просто делают вид, что ничего нет. Поэтому сейчас деятельность этой партии сведена на нет. Поэтому оказать какое-то влияние на развитие политических событий в Киргизстане не могут. Поэтому ислам тут возрождается, увеличивается количество мусульман. А Хизб ут-Тахри влияния не имеет.
Ирина Лагунина: Напомню, мы беседуем с омбудсменом Киргизии Турсунбеком Акуном. Еще один болезненный момент, где складывается впечатление (по крайней мере, со стороны) что правительство делает вид, что ничего не происходит или вообще ничего нет, - это межэтнические отношения. Ваш доклад по этому поводу был раскритикован некоторыми правозащитными организациями, в том числе Хьюман Райтс Уотч, которые сочли, что вы обвинили в разжигании конфликта прошлым летом узбеков. Как вы сейчас оцениваете уровень напряжения в межэтнических отношениях?
Турсунбек Акун: Во-первых, это неправильное толкование некоторыми правозащитными организациями, в том числе и Хьюман Райтс Уотч, некоторые правозащитники в Киргизстане. Я не обвиняю в своем докладе независимой комиссии только узбекский народ. Мы не обвиняем народы, народы здесь не виноваты. Киргизы, которые находятся в горах, скотоводы, в чем их вина? Вина некоторых людей, которые организовали это дело и со стороны узбеков, и со стороны киргизов. Я не обвинял только одних узбеков, здесь вина и некоторых киргизских лидеров. Некоторые правозащитные организации знают одностороннюю информацию нашей комиссии. Сегодня ситуация постепенно восстанавливается. Но чтобы раны сразу излечить, если человек пострадает от пули, эта рана сразу не заживает, требуется определенное время, годы. То, что такие кровавые события в июне 2010 года, сразу не заживает, это постепенно. Поэтому сейчас постепенно восстанавливается здоровье, грубо говоря, организм национальный.
Ирина Лагунина: Международные организации, включая ту же Хьюман Райтс Уотч и Международную амнистию, в свое время обращались к правительству Киргизстана и к правительству Соединенных Штатов с требованием поднять этот вопрос, а вопрос касается судьбы Аскарова, осужденного на пожизненное заключение. Недавно, например, чешская правозащитная организация "Человек в беде" вручила правозащитную премию Аскарову. Как вы оцениваете это дело?
Турсунбек Акун: Моя позиция вам известна по этому делу. Я делал заявления, я обратился к президенту, я обратился в международные организации, что у Аскарова никакой вины нет. Он находился за полтора километра от места событий. Мы проводили мониторинг, я созвал комиссию по Аскарову. Комиссия сделала вывод, что его вины нет. То, что его осудили на пожизненное лишение свободы – это большая роковая ошибка киргизской судебной системы. Поэтому как омбудсмен я делаю все, чтобы освободить Аскарова.
Ирина Лагунина: А какие-то рычаги еще остались, что вы сейчас предпринимаете?
Турсунбек Акун: Рычаги, конечно, остались. Сейчас идет судебный процесс по этому вопросу, мы проводим мониторинги. Если это не получится, то мы будем работать по вновь открывшимся обстоятельствам.
